Спит ковыль. Равнина дорогая…
Стихотворение «Спит ковыль. Равнина дорогая…» было написано в июле 1925 года и опубликовано в газете «Бакинский рабочий» за полгода до смерти поэта. Композиционно это стихотворение состоит из шести строф, каждая из которых четверостишие. Его можно логически разделить на две части: в первой поэт описывает красоту окружающей природы и говорит о своей любви к родине, во второй — о том, что он несмотря ни на какие перемены, произошедшие в социальной жизни, никогда не изменит этому чувству. Главная тема стихотворения — глубокая, выстраданная любовь поэта к родному краю. Есенин не представляет своей жизни без бескрайних просторов полей, лугов и лесов. В трудные минуты воспоминания о любимых уголках природы согревают душу и придают силы поэту.
Спит ковыль. Равнина дорогая,
И свинцовой свежести полынь.
Никакая родина другая
Не вольет мне в грудь мою теплынь.
Знать, у всех у нас такая участь,
И, пожалуй, всякого спроси -
Радуясь, свирепствуя и мучась,
Хорошо живется на Руси.
Свет луны, таинственный и длинный,
Плачут вербы, шепчут тополя.
Но никто под окрик журавлиный
Не разлюбит отчие поля.
И теперь, когда вот новым светом
И моей коснулась жизнь судьбы,
Все равно остался я поэтом
Золотой бревенчатой избы.
По ночам, прижавшись к изголовью,
Вижу я, как сильного врага,
Как чужая юность брызжет новью
На мои поляны и луга.
Но и все же, новью той теснимый,
Я могу прочувственно пропеть:
Дайте мне на родине любимой,
Все любя, спокойно умереть!
И свинцовой свежести полынь.
Никакая родина другая
Не вольет мне в грудь мою теплынь.
Знать, у всех у нас такая участь,
И, пожалуй, всякого спроси -
Радуясь, свирепствуя и мучась,
Хорошо живется на Руси.
Свет луны, таинственный и длинный,
Плачут вербы, шепчут тополя.
Но никто под окрик журавлиный
Не разлюбит отчие поля.
И теперь, когда вот новым светом
И моей коснулась жизнь судьбы,
Все равно остался я поэтом
Золотой бревенчатой избы.
По ночам, прижавшись к изголовью,
Вижу я, как сильного врага,
Как чужая юность брызжет новью
На мои поляны и луга.
Но и все же, новью той теснимый,
Я могу прочувственно пропеть:
Дайте мне на родине любимой,
Все любя, спокойно умереть!
